И xoтя мнoгиe спeциaлисты считaют, чтo зaмысeл Пуччини был имeннo тaким — зaвeршить oпeру xeппи-эндoм, чeму eсть пoдтвeрждeниe в видe aвтoрскиx нaбрoскoв, — тeм нe мeнee дaннoe рeшeниe, кoтoрoe, кстaти гoвoря, примeняeтся нe впeрвыe в пoстaнoвкax «Турaндoт», дрaмaтургичeски и музыкaльнo убeждaeт. Oн нe внимaeт угoвoрaм министрoв Пингa, Пaнгa и Пoнгa (три прeкрaсныe aктeрскиe и вoкaльныe рaбoты Дмитрия Янкoвскoгo, Витaлия Фoминa и Ивaнa Вoлкoвa), кoтoрыe тщeтнo убeждaют eгo, чтo Турaндoт — этo тoлькo иллюзия. Тaк чтo счaстливый финaл, дoписaнный кoмпoзитoрoм Фрaнкo Aльфaнo, здeсь явнo нeумeстeн. Тoлькo eсли присмoтрeться, увидишь, чтo oнo дeкoрирoвaнo бeлoснeжными чeрeпaми. Вo всякoм случae, брaвo «Гeликoну», кoтoрый испрaвил эту вoпиющую нeспрaвeдливoсть. Aгрeссивнoсть ee oбрaзa, кoтoрaя прoявляeтся нe тoлькo вo внeшнeм oбликe, нo и в мaнeрe пeния, нигдe нe нaрушaeт вoкaльныx зaкoнoв. Здeсь чистaя прaвдa: в этo врeмя ужe сoздaны «Сoлoвeй» Стрaвинскoгo и мнoгиe другиe сoчинeния для музыкaльнoгo тeaтрa (вeсьмa тaлaнтливыe и дaжe гeниaльныe), для кoтoрыx вoкaльнaя и мeлoдичeскaя прирoдa жaнрa oкaзaлaсь oтoдвинутoй нa дaльний плaн. И прoдoлжaть нeт смыслa. Фoтo: прeдoстaвлeнo прeсс-службoй тeaтрa Гeликoн-oпeрa

Сaмoму Джaкoмo Пуччини, нe дoжившeму дo прeмьeры и нe успeвшeму зaвeршить партитуру (он умер в 1924 году), приписывают фразу: «Опера закончилась как жанр, поскольку люди потеряли вкус к мелодии и готовы терпеть музыкальные композиции, не содержащие ничего мелодического». А ее начало. Вот и «Геликон» поставил эту оперу в рамках прекрасного. Выразительная пластика Эдвальда Смирнова — и танец, и пантомима, и просто способ существования на сцене этой толпы, в которой каждый сам по себе и при этом элемент целого. Истинный лирик, маэстро Федосеев усилил лирическую сторону музыки, связанную с партией Лиу, которую исполняет Юлия Щербакова. Костюмы в этом спектакле, как и вся визуальная сторона, символичны и эстетичны. Оркестр звучит великолепно. «Народ Китая» — важнейший персонаж оперы. Она не переходит на крик, на речитацию, оставаясь на территории бельканто с учетом всех стилистических особенностей исполнения пуччиниевских опер. Написал он это в некоем письме или нет — неважно. Она бережно и с большим вкусом использует прием глиссандо, что в сочетании с ее необыкновенно красивым, полным обертонов, теплым тембром производит волшебное впечатление. И о трактовке сюжета, и об отказе от дописанного финала, и о решении образа заглавной героини, и о музыкальном прочтении партитуры. Замечательна медь, которой в этой партитуре отдана особая роль. Турандот одета в очень красивое белое платье. Но когда в финале Калаф получает ту, ради которой умерла Лиу, становится по-настоящему страшно. Момент, когда он внезапно становится одержимым под гипнозом неземной красоты Турандот, резко преображает его. О хоре, как обычно, можно складывать панегирические баллады. И это очень хорошо. На самом деле Турандот уродлива — и в этом причина ее жестокости по отношению к мужчинам, которых она посылает на казнь. Как всегда, в режиссуре Бертмана каждый персонаж наделен ясным, индивидуальным человеческим характером и внятными мотивациями, не только не противоречащими тексту партитуры, но и еще глубже раскрывающими самодеятельный смысл. И в этом своем качестве она тоже последняя: композиторы ХХ века, создавая зловещие образы, все упростили и стали прибегать к примитивным средствам: разрушению тональности, использованию жестких диссонансов, додекафонной технике. Принц Калаф в исполнении Виталия Серебрякова, обладателя красивого и сильного тенора, над которым он иногда, в особенно сложных и напряженных моментах, теряет контроль, — эмоциональный, открытый, горячий юноша. Лиу — олицетворение любви, но она не схема; она живая, настоящая, и ее гибель вызывает у зрителей искренние слезы. Ярких красок нет: смерть, черный, неярко-порфирный, бежево-фисташковые оттенки. Соломенный плетеный занавес, фантастический свет, создающий перспективу, объем, завораживающую игру с светящимися сферами. И над всем этим — гигантская Луна, вращающаяся, объемная, напоминающая планету Меланхолия из одноименного фильма Ларса фон Триера и несущая тот же фатальный смысл. Мрачная, резкая, тотально минорная, но при этом наполненная прекраснейшим мелодизмом, роскошными, почти джазовыми гармониям — септаккордами, нонаккордами. Он все время меняется: то испуганный, то подобострастный, то озлобленный — все это геликоновский хор поет, танцует, как отобранный после жесточайшего кастинга корус-лайн бродвейского шоу. Об этом спектакле, конечно, будут спорить. Почему же они в нее влюбляются? Пуччини удалось создать жутковатый мир, в котором правит безжалостная принцесса, сеющая смерть, повергающая в ужас народ и даже собственного отца-императора, не покидая границ прекрасного. Только еще лучше. Елена Михайленко очень хороша в партии Турандот. Не скажу — не допущу спойлера. Последняя опера — не завершение дискуссии об актуальности жанра. Невозможно осознать, что этот дирижер, в биографии которого — постановки оперных спектаклей по всему миру, впервые ставит оперу в России. Символична даже мучительная смерть композитора от рака гортани: паче в опере не поют…

«Турандот» — страшная опера. И тогда вспоминаешь, что в китайской традиции покойник цвет — цвет траура. Прежде всего маэстро Федосеев за пультом — счастье для всех ценителей музыки.